Чтение на «Бумаге»: пять популярных заведений Невского проспекта времен Довлатова — от котлетной до дорогого ателье

Определение Гоголя, назвавшего Невский проспект всеобщей коммуникацией Петербурга, и во времена Довлатова остается актуальным. Город спланирован неуклюже: у главного проспекта нет ни конкурентов, ни дублеров. Миновать его, добираясь с одного конца Ленинграда на другой, практически невозможно. Московскому выражению «внутри Садового кольца» в Петербурге соответствует лаконичное «на Невском». На Невском при жизни Довлатова появились четыре станции метро: в 1955-м запустили «красную линию», была открыта «Площадь Восстания», в 1963-м — «синюю», появился «Невский проспект», в 1967-м пустили «зеленую» ветку с «Маяковской» и «Гостиным двором».

Ленинград Довлатова — город, живущий изрядно потрепанным столичным прошлым. Ничего из построенного при большевиках и близко несравнимо с ансамблями Росси, модерном Дома Зингера и Елисеевского магазина. Горделиво-горькое сознание минувшего величия особенно заметно именно на Невском. От Адмиралтейства до площади Восстания — всего три советских сооружения: 210-я школа, с напоминающей о блокаде надписью «Эта сторона улицы при артобстреле наиболее опасна», Куйбышевский райком партии на углу Фонтанки (Невский проспект, 68) и наземный павильон станции «Площадь Восстания».

Послевоенный Ленинград был относительно опрятен. Летом — поливальные машины, зимой — снегоуборочные. Стремившиеся в Ленинград со всех концов России колхозники исправно выполняли дворницкую работу. В 1970-е годы пейзаж резко меняется, город всё более неухожен и грязен, особенно новостройки. Во времена Довлатова — это Купчино, Гавань, Автово, Новая деревня, Площадь Мужества. Здесь огромные пустыри со свалками, пьяные лежат на тротуарах у дверей магазинов, парадные пропахли мочой. Но Невский по-прежнему холят и лелеют — это лицо города, правительственная трасса, по которой проносятся кортежи хозяев Смольного, Василия Толстикова и Григория Романова. Витрины вымыты, в универмагах и гастрономах регулярно выбрасывают дефицит. Здесь множество кинотеатров, рестораны и кафе.

Невский всегда оставался своеобразной социально-топографической зоной свободы. С утра до позднего вечера на Невском толпа, метро закрывается в час ночи. Невский — подиум, променад, клуб, торжище. Здесь, как в Ноевом ковчеге, всё представлено и перемешано — хиппи и уголовники, фарцовщики и страстные поклонницы симфонической музыки. Какие бы указания не шли из Смольного, граждане Невского проспекта всегда находят способ их обойти: носят одежду, которую не купить в советском магазине, читают запрещенные книги, слушают западную музыку, предаются свободной любви, верят в бога, употребляют наркотики и дружат с иностранцами. Для нашего времени всё это довольно скудно, но в Ленинграде ничего ярче нет и быть не может.

Основанный в 1964 году, первый в послевоенном Ленинграде магазин, торговавший на наличную иностранную валюту. Обладание конвертируемой валютой каралось в СССР как уголовное преступление. Поэтому покупать товары в этом магазине могли только иностранцы. Продавался советский дефицит (икра, хорошие конфеты, ювелирные украшения, книги из серии «Библиотека поэта») и набор импорта, напоминающий ассортимент сегодняшнего Duty Free (алкоголь, сигареты, трикотаж, парфюмерия). Советского человека, пытавшегося проникнуть в магазин, ожидали неприятности, поэтому обладатель валюты договаривался со знакомым иностранцем, а потом расплачивался с ним за покупки рублями по цене выше официального курса. Такими посредниками становились чаще всего студенты из Африки или стран Ближнего Востока, обучавшиеся в ленинградских вузах.

Самое элитарное в Ленинграде ателье открылось в 1934 году, когда «жить стало лучше, жить стало веселее». «Ленинградская правда» писала: «В этом магазине от всех граждан будут свободно приниматься индивидуальные заказы на верхнее платье, костюмы, пижамы, халаты, белье, блузы. Все изделия будут изготавливаться из высококачественных материалов».

После войны ателье специализировалось на изготовлении женского трикотажа. В городе было известно как «Смерть мужьям»: цена заказа — средняя зарплата рядового инженера. Ателье было символом роскоши, цены кусались, и, тем не менее, к приемщице стояла многодневная очередь с записью. Основной контингент — торговые работники, жены профессуры, генералитета, директорского корпуса. Преимущество имели постоянные клиентки или дамы со связями. Услугами портних ателье пользовались даже московские дивы Клавдия Шульженко, Любовь Орлова, Фаина Раневская, Алла Тарасова. Заказывать можно было не более двух вещей за раз, шили из финского трикотажа, модели — из французских журналов. Продукция ателье разительно отличалась от советского ширпотреба.

Советский аналог «Макдоналдса». Ели здесь, стоя за круглыми столиками со столешницами из искусственного мрамора. Огромные черного цвета круглые котлеты с пылу с жару, горчица бесплатно, бочковой кофе с молоком. Посещалась для быстрого перекуса разнообразной публикой — студентами расположенного неподалеку Ленинградского электротехнического института связи им. профессора Бонч-Бруевича (в просторечии — «Бонча»), таксистами, ворами-карманниками и пытавшимися их словить оперативниками.

Здесь продавались вкуснейшие в СССР пирожки по 6–11 копеек с разными начинками (с мясом, рыбой, черникой, морковкой, рисом и яйцами), выпечные и жареные, а также — яйцо в тесте, бульон в стакане, чай, кофе. Жанр пирожковой (как и пышечной) — специфически ленинградский. Пирожковые были на углу Садовой и Дзержинского (ныне — Гороховой), в Коломне, на площади Тургенева, на Лиговке, недалеко от Московского вокзала, на Садовой, напротив «Пассажа», на Загородном проспекте, но «Минутка» — была главной пирожковой города.

В конце 1830-х годов швейцарец Доминик Риц-а-Порта решил открыть в России первое кафе. Заведений подобного рода в империи прежде не существовало, поэтому для открытия кафе в доме лютеранской церкви Петра и Павла на Невском проспекте потребовался специальный закон, подписанный Николаем I. До революции «Доминик» славился шахматными и шашечными турнирами, водочкой под кулебяку. Перед Второй мировой войной здесь открыли мороженицу, меблированную экспериментальной ленинградской мебельной фабрикой «Интурист» в «большом» стиле. Зеленые плюшевые диваны, по цвету ассоциирующиеся с кожей земноводных, дали ему народное название «Лягушатник». Кафе открывалось в двенадцать часов. В «Лягушатнике» было удобно сидеть и читать, в этом кафе всегда было чисто и светло, а потому туда ходили даже люди, на дух не переносящие мороженое. Посетители — студенты, дамы, интеллигентные семьи с детьми.