В начале августа отменились сразу три лекции научной журналистки и популяризаторки науки Аси Казанцевой. Это произошло на разных площадках в трех городах. Казанцева подозревает, что причина — в атаке на нее телеграм-канала «Культурный фронт Z», который травит людей с антивоенной позицией.
«Бумага» поговорила с Казанцевой о том, почему она не стала отменять выступления, а организовала «подпольные» встречи, планирует ли она уезжать из России и что, по ее мнению, произойдет с просвещением в ближайшие годы.
— Ваши выступления сорвались на площадках в трех городах: Пскове, Петербурге и Великом Новгороде. Как развивались события и что стало причиной отмены?
— Точно мы не знаем, что именно произошло. Но знаем, что есть телеграм-канал «Культурный фронт Z», который написал про меня несколько постов в духе «Девочка против войны, а публично выступает, надо оградить наш народ от такого тлетворного влияния и развращения». В комментариях под этими публикациями обсуждалась скоординированная кампания, во время которой нужно было писать площадкам и угрожать им проблемами и проверками прокуратуры, санэпидемстанции, пожарной инспекции и прочее. В итоге кто-то и правда начал писать площадкам, а те поочередно испугались и отменили лекции.
Две площадки действительно были связаны с государством. Это «Ленполиграфмаш» в Петербурге, который сотрудничает со «Сколковом», а также государственный культурный центр «Диалог» в Великом Новгороде. Они быстро решили, что лучше не связываться с человеком, который выражает антивоенную позицию.
Во Пскове у нас была площадка «Простория» — она частная, поэтому держалась дольше, но в последний момент тоже слилась. Мой продюсер подозревает, что, может быть, ей кто-то позвонил и сделал предложение, от которого она не могла отказаться. Понятно, что такие вещи никак не проверить, о них никто не говорит.
— О чем вы планировали рассказывать на этих лекциях?
— Это одна новая лекция, про социальный мозг. Я в ней рассказываю, почему людям и другим стайным животным так важно общество. Если у вас есть друзья, это повышает вашу выживаемость в эволюционном дарвиновском смысле, повышает вашу приспособленность и вероятность оставить потомство. Обратная сторона медали в том, что если вы испытываете социальное отторжение и остракизм, то это чудовищный стресс, поэтому люди, овечки и обезьянки готовы на всё, чтобы избегать отторжения, а лучше — наоборот, добиться социального признания. В том числе готовы делать странные и страшные вещи, если им кажется, что здесь так принято, о чем нам говорят классические эксперименты Соломона Аша, Стенли Милграма, а также современные исследования в том же духе.
— Связана ли тема лекции с атакой ботов или дело только в вашей антивоенной позиции?
— Понимаете, антивоенная позиция — это такая штука, которая проявляется во всех делах, поступках и высказываниях человека. В анонсе лекции про конформизм сказано, что люди делают чудовищные вещи под общественным давлением. Эта фраза так или иначе может наводить людей на мысль, что воевать в Украину они тоже идут под общественным давлением. И это тоже чудовищная вещь.
В анонсе этого не было заявлено прямо, но если у ботов есть какой-то интеллект, то они догадываются, что любое мое публичное высказывание — прямо или косвенно — антивоенная агитация.
— Как на вас и ваших слушателях отразился перенос лекций?
— Если бы лекции совсем отменились, то это была бы всеобщая фрустрация. Люди заплатили деньги, купили билеты — им пришлось бы ждать, когда вернутся деньги. Мы с организатором теряем кучу денег, потому что уже купили билеты [на транспорт], забронировали гостиницы и прочее. Плюс потери времени и нервов у всех.
Но поскольку мой великий продюсер нашел новые площадки во всех трех городах за оставшиеся до лекций три дня, нам удалось избежать всего этого.
У нас также появился медийный шум, потому что многие издания, включая прекрасную «Бумагу», написали про отмены, — благодаря этому мы продали все билеты. Мы искали площадки в последний момент, поэтому там была ограниченная вместимость. Если бы отмены случились пораньше, то и площадки нашлись бы побольше и продали бы еще больше билетов.
В итоге мы и финансово вышли в плюс, и эмоционально. Кроме этого, повысилось количество просмотров статьи в википедии про меня, а для любого публичного человека это число конвертируется в продажу книжек, билетов на лекции и прочую славу и гонорары. Здесь был эффект Стрейзанд — эта атака скорее принесла мне пользу: повысила цитируемость и укрепила репутацию.
— Почему вы решили провести «подпольные» лекции? Чья была идея не объявлять площадки до последнего момента?
— Не отменять лекцию — очевидное решение. К тому моменту шла продажа билетов, а значит, у нас уже были обязательства перед людьми. Если мы обещали им лекцию, то мы обязаны сделать всё зависящее от нас, чтобы мероприятие прошло.
Не объявлять адреса площадок — тоже очевидное решение, учитывая, что аж целых три площадки у нас испугались. Мы решили не подвергать стрессу прекрасных людей, которые пустили нас на свои новые площадки в последний момент. [Мы решили], что пусть лучше люди узнают место в последний момент, чтобы боты не успели провести свою информационную атаку.
Все свои площадки честно предупреждали, что такая фигня происходит, а площадки говорили нам: «Ну что ж, мы не боимся». Вообще, не так и много людей, которые боятся. Чего бояться-то?
— Множество музыкантов в России с вами не согласятся, что перенести выступление — самое очевидное решение.
— У меня есть долг перед аудиторией. Моя работа и жизнь полностью зависят от того, есть ли у меня аудитория. И она мне очень важна, у нас с ней тесная, взаимная и многолетняя эмоциональная связь.
Моя антивоенная позиция тоже этим обусловлена — моя аудитория есть и в Харькове, и в Киеве, и во Львове, и в Одессе, и в Петербурге, Пскове и Новгороде. Для меня одинаково ужасно, если любой из этих городов начинают бомбить. Если бы бомбили Новгород, то я точно так же бы говорила, что это плохо, немыслимо, недопустимо.
— Какие площадки согласились вас принять?
— В Новгороде — «Квартирники в Юрьево». Это дом в лесу со сценой. Туда можно приезжать на такси, а для крупных мероприятий они делают трансферы. И там атмосферно и можно сидеть на ступеньках лестницы с витыми перилами
В Пскове нам предоставила помещение студия звукозаписи Pointpsk. У них отличные катакомбы со звукоизоляцией, черепами таинственных зверей и росписями на стенах. Ее хозяин Яков Репп говорит: «Человек не должен бояться роботов, у Азимова целая философия на этот счет была».
Зрители в обоих случаях были в восторге, что разведали такое место, и я тоже.
А питерскую площадку мы не палим. Она говорит, что клиентов ей и так хватает, а без новых ботов переживет.
— Как был устроен процесс оповещения гостей о «подпольных» выступлениях?
— У нас была лендинговая страничка, на которой объяснялась ситуация и продавались билеты. Во время покупки билета нужно было оставить свои контакты, чтобы в день лекции с утра вам пришла рассылка по почте. Днем людям, купившим билеты, также приходила смс-рассылка. Везде в соцсетях и на странице с билетами был указан электронный почтовый адрес, на который можно было написать и спросить, если вам что-то не пришло. С него организаторы вручную отвечали.
В принципе, всё это сработало, все нашлись. Два человека мне написали в личные сообщения, и я им ответила. Мы возвращали деньги за билеты тем, кто решил, что новая площадка им неудобна, но таких людей было человека три-четыре, а все остальные отнеслись с пониманием.
— Какие у вас были опасения относительно проведения «подпольных» лекций?
— Серьезных опасений не было — я давно в профессии. Это не первый случай, когда меня массово ненавидят, травят и ведут в отношении меня скоординированные кампании. Такое было уже со стороны гомеопатов, креационистов, еще кого-то, сразу даже не помню.
Я знаю, что у таких людей пар в основном уходит в свисток (фразеологизм означает безрезультатность, малую эффективность каких-либо действий — прим. «Бумаги»). Шуметь в интернете все горазды, а переходить к реальным боевым действиям, тем более в адрес беременной женщины, окруженной поклонниками, пришедшими на ее лекцию, — это история маловероятная. Я бы искренне удивилась, если бы они пришли срывать мою лекцию, но наверное, присутствующие в зале молодые люди как-то их бы вывели.
— Как вы думаете, будете ли вы и дальше сталкиваться с отменами лекций?
— Скорее всего, да. Пока режим не рухнет, все, кто против войны, оказываются вне закона. Но у меня получилось счастливое стечение обстоятельств, что я на восьмом месяце беременности, поэтому я в любом случае собиралась сильно сбавлять свою лекционную активность.
— Планируете ли вы отъезд из России в связи с рождением ребенка?
— Вообще я бы хотела остаться в России. Я очень ее люблю, меня с ней связывает много жизни, чаяний и надежд. Уезжать я бы не хотела ужасно. Но, поскольку у меня скоро родится ребенок, то нужно смотреть на то, насколько здесь можно будет обеспечить нормальное будущее для него. В первую очередь оградить от безумной пропаганды, вот когда в детских садах детей выстраивают в виде буквы Z.
Сейчас мой план подождать пару лет. Посмотреть, что будет происходить на выборах 2024 года, как это будет воспринимать общественность. Посмотреть, как и чем закончится война. Если будет казаться, что всё плохо, но при этом я всё еще буду жива и на свободе, то тогда, думаю, через пару лет придется уезжать, чтобы ребенок не сталкивался вот с таким вот социумом. Но я очень надеюсь, что к тому моменту жизнь как-то нормализуется, морок спадет.
— Думали ли вы когда-нибудь, что можете столкнуться с отменой лекций из-за своих высказываний?
— Сейчас такое плохое время, когда все запуганы и стремятся умирать раньше смерти. Я не думаю, что к площадкам приходили люди из Центра «Э», показывали «корочку» и говорили: «Мы запрещаем вам проводить лекцию Аси Казанцевой». Если я привлекла их внимание, то они бы, скорее всего, начали с меня, а не стали бы косвенно воевать с площадками. Поэтому я думаю, что это просто были какие-то тролли, у которых много свободного времени, потому что нет ни девушки, ни любимой интересной работы — ничего. Им только дай волю кого-нибудь похейтить, у кого жизнь хороша.
Это история про check your privileges. Я человек с любимой, интересной, хорошо оплачиваемой работой, а люди, у которых есть время кошмарить площадки, — они, очевидно, не такие. Если бы у них была любимая работа, они бы ей занимались, а не чужие лекции срывали. Такого рода неудачники были всегда, но сейчас такое время, когда всем страшно, поэтому неудачники неожиданно приходят к власти и обретают влияние. Все настолько напуганы, что боятся каких-то троллей.
Я не думала, что будет такой страх. Никто не думал, что будет война, что будет такое безумие, но именно потому, что это всё вещи маловероятные и нестойкие, я не верю, что они будут продолжаться долго.
— Будут ли лекции отменяться чаще? И как это скажется на популяризации науки в России?
— Отмены научно-популярных лекций — вещь невыгодная в долгосрочной перспективе, в том числе самому государству. Чтобы у государства была какая-то экономика и она развивалась, нужно, чтобы люди думали не только о закручивании своей гаечки на конвейере, но и о том, как устроен мир. Когда общество в целом устроено так, что там принято думать и разговаривать об устройстве мира, то в этом обществе чаще появляются научные, технологические и бизнесовые прорывы.
Препятствовать свободе слова, свободе мысли и культурному обмену — это стратегия крайне невыгодная в долгосрочной перспективе. К сожалению, в нашей стране есть нефтяная рента, которая позволяет еще долго закручивать гайки и препятствовать интеллектуальным инновациям. Поэтому сейчас, как и в случае с войной, всё дело упирается в то, как быстро Европа перестанет покупать российское сырье и как быстро России придется менять власть, строить демократические институты и развиваться интеллектуально.
В ближайшее время будет больше отмен научных лекций. Все тренды негативные: власти изо всех сил пытаются закручивать гайки во внешней и внутренней политике. Эта система ненадежна и неустойчива. Думаю, в течение нескольких лет она не устоит. Я надеюсь.
