«Цензурных комитетов вроде нет, но они как будто бы существуют». В «Севкабель Порту» проходит международный кинофестиваль — вот почему на него стоит успеть

В «Севкабель Порту» с 1 по 4 июня проходит международный кинофестиваль «Пример интонации». Там показывают новые фильмы Бориса Хлебникова, Франсуа Озона, Наталии Мещаниновой, Алисы Хазановой и других режиссеров. Некоторые картины, вероятно, не выйдут в российский прокат и доступны только на фестивале.

Одно из главных событий — российская премьера «Сказки» Александра Сокурова, героями которой стали Сталин, Черчилль, Гитлер, Муссолини и Наполеон.

«Бумага» поговорила с одним из создателей фестиваля Василием Степановым о том, как удалось организовать международное событие в условиях санкций, как на российскую киноиндустрию влияет цензура и каких петербургских режиссеров стоит увидеть на «Примере интонации».

Василий Степанов

кинокритик, главный редактор журнала «Сеанс»

— Кто придумал фестиваль «Пример интонации»?

— Идея фестиваля принадлежит одноименному фонду, художественным руководителем которого является Александр Сокуров, и его продюсеру Николаю Янкину. Фестиваль планировался с прошлого года. В этом году фонду исполняется десять лет. Отправная точка фестиваля — отметить это десятилетие.

Фонд «Пример интонации» известен своими прекрасными дебютантами — Кантемиром Балаговым, Владимиром Битоковым, Кирой Коваленко, Александром Золотухиным, Маликой Мусаевой, которая в этом году участвовала в Берлинском кинофестивале с фильмом «Клетка ищет птицу», Тиной Мастафовой, снявшей «Тембот».

— Что выделяет этот фестиваль на фоне других кинособытий?

— На фестивале будет много дебютантов и учеников Сокурова. Мне кажется, работа с дебютным кино — это важнейшее дело в кинематографии. Несмотря на то что сейчас мы переживаем времена турбулентности, никто не знает, что будет завтра, но есть люди, которые хотят делать кино, и они его делают. Это очень трудозатратное и долгое занятие. Фильмы делаются в среднем три-четыре года. Это подготовка к съемкам, съемки, постпродакшен и выпуск. Этому нужно посвящать время, силы, деньги. Люди, которые занимаются дебютами, — просто герои.

На фестивале будут не только дебютанты, конечно. Франсуа Озон с фильмом «Мое преступление». Важно всем посмотреть и фильм «Сказка» Сокурова, премьера которого прошла в прошлом году в Локарно, а в России он так и не показывался — не считая закрытых показов.

— Фестиваль заявлен как международный. Только лишь потому, что представлены фильмы из разных стран? Или будут гости из-за рубежа?

— Честно говоря, очень тяжело привозить людей и фильмы из-за рубежа. Иногда случается и так, что наши «родные» кинематографисты едут оттуда. Например, та же Малика Мусаева живет и работает в Германии. Она приехала представлять свой фильм.

В программе небольшой перекос в российскую сторону. Но хочу вам сказать, что к российским фильмам интерес не меньше, ведь ряд из них неизвестно когда будут показаны в прокате. У некоторых нет прокатных удостоверений.

Мы очень рады, что у фестиваля есть аккредитация Минкультуры, которая позволяет показывать фильмы, на которые еще не оформлены прокатные удостоверения.

Честно говоря, у меня нет зацикленности именно на зарубежном кино. Мы рады, что нас поддерживают российские прокатчики, которые хотят представить фильмы, купленные на ведущих мировых фестивалях. Например, «Копенгагена не существует» — это фильм с последнего Роттердамского фестиваля, его купил «Провзгляд». [Фильм] Озона приобрел A-One. Мы счастливы, что российские премьеры будут у нас.

— Есть ли в программе петербургские режиссеры? Чем они выделяются?

— Есть уникальный петербургский персонаж и автор Роман Михайлов с фильмом «Наследие». Он пишет книги, ставит спектакли и кино, замечательный автор, по первой специальности математик. Мне кажется, это уникальная, самобытная творческая единица. Он уже выпустил два фильма в прокат и готовит новые.

Я думаю, что Михайлов, если бы не весь этот ужас, который нас окружает, ездил бы по международным кинофестивалям и прекрасно показывал свое очень странное, интересное, увлекательное кино. Классно, что мы можем показать «Наследие» первыми в мире. Человек с Васильевского острова будет показывать фильмы на Васильевском острове. Ничего лучше не придумать!

Будут показаны фильмы студентов петербургской мастерской Сокурова — это бесплатная программа c лекциями и обсуждениями. Ждем каких-то реакций на них. Думаю, это будет по меньшей мере любопытно и ново. Можно будет познакомиться с новыми авторами вживую.

— А чем замечателен фильм «Сказка»? Его герои — Сталин, Черчилль, Гитлер, Муссолини и Наполеон. Каков его политический подтекст?

— Я не стал бы говорить, что у него есть политический подтекст, потому что Сокуров по своей первой специальности историк. Об этом приходится постоянно вспоминать, когда смотришь его фильмы, ту же самую «тетралогию власти» — «Молох», «Телец», «Солнце», «Фауст». Можно в шутку сказать, что «Сказка» — это пятая часть «тетралогии власти». В каком-то смысле она развивает большую тему тетралогии, подытоживает.

Это уникальная рукодельная работа (в фильме нет актеров, там использованы реальные изображения диктаторов — прим. «Бумаги»). Когда фильм показывали в Локарно, многие начали писать, что это снято по технологии дипфейк. Но могу засвидетельствовать: создатели специально вырезали из хроники всех этих европейских политических деятелей.

Главные герои — Сталин, Гитлер, Муссолини и Черчилль, которые бродят по чистилищу, по лимбу, в поисках возможности оттуда выбраться в рай или в ад, ведут диалог. Мне кажется, фильм будет актуален и через 20 лет.

Я надеюсь, что он выйдет в прокат, доберется до более широкого зрителя, потому что действительно изысканно сделан.

— Сокуров сейчас в России? Собирается ли он снимать что-то новое в Петербурге?

— Он находится в России, мы с ним почти каждый день встречаемся на студии «Ленфильм». Последнее, чем они занимались с Александром Золотухиным, — реставрация новой версии фильма «Ой, вы, гуси…» Лидии Бобровой. Кстати, этот фильм тоже в новой версии можно будет увидеть на фестивале 2 июня.

Сокуров дал интервью Forbes, мне кажется, очень важное по посылу про культуру в России и то, что происходит. Он бодр, постоянно в труде.

— Вы говорили про турбулентность при организации фестиваля. Какие были сложности? Насколько было сложно привезти кино из Европы?

— И раньше было довольно сложно фестивальным отборщикам работать, сейчас проще работать не стало. Есть ряд фильмов, о которых мы просили, но нам отказали. Большая часть иностранных фильмов, которые показаны, — у них есть российский прокатчик, то есть люди, которые владеют правами на показ фильма в России.

Конечно, фильмов могло бы быть больше, но я очень доволен программой.

— Повлияла ли на фестиваль цензура или самоцензура, в том числе законы об «иноагентах» и «ЛГБТ-пропаганде»?

— Цензуру мы видим даже в тех копиях, которые нам предоставляют прокатчики. Например, в очень невинном по старым меркам «Доме удовольствий» Аниссы Боннфон, в котором нет ничего об ЛГБТ. Там писательница, которая решает изучить жизнь борделей.

Какая-то обнаженка сейчас у нас в России заблеривается — сходите на фильмы Ларса фон Триера, которые снова выходят в прокат. Доходит до смешного. Никто не понимает, что такое «пропаганда» в применении к аббревиатуре ЛГБТ. Я лично не понимаю, я не юрист. Но юристы тоже не могут это объяснить. Роскомнадзор не может объяснить. Поэтому прокатчики, естественно, перестраховываются. Они вложили десятки тысяч долларов, чтобы приобрести права на картину, и рискуют потерять вложения, если у них отберут прокатное удостоверение. Такое недавно происходило, и не с одной картиной… Никаких цензурных комитетов вроде нет, но они как будто бы существуют.

Это разрушает существующий прокатной рынок, индустрию. Не добавляют радости и инициативы в духе «Давайте разрешим показывать фильмы без покупки прав». Из-за рубежа смотрят, говорят: «А у вас не защищают авторские права? Поэтому прокат фильма начнется позже, чем в остальном мире. Вы не можете обеспечить защиту авторских прав». И фильм выходит везде в Европе, потом выходит в цифре. Его, естественно, тут же воруют пираты, он оказывается на пиратских сайтах, и только потом начинается официальный прокат в России. Прокатчики терпят.

— На фестивале мы можем увидеть фильмы, порезанные по вине прокатчика?

— Нет никакой вины прокатчика в том, что он, например, заблеривает что-то, чтобы получить прокатное удостоверение. Без прокатного удостоверения он не покажет этот фильм, он изготавливает эту копию для проката в Российской Федерации, и она соответствует законам Российской Федерации. Я всю вину перекладываю на Государственную думу, на Роскомнадзор. Прокатчики испытывают давление со всех сторон. У меня нет, к сожалению, данных по поводу того, сколько фильмов ушло из-за, например, «ЛГБТ-закона».

— Было ли такое, что вы хотели показать фильм, но поняли, что лучше его не включать в программу из-за этих законов?

— Честно говоря, конкретно с нами такого не было. Но я обычно смотрю фильм и думаю: «А что тут можно было замыливать? А что там замыливать?» Сколько людей, столько и мнений. Кому-то может показаться, что здесь ужасное что-то, чудовищное и страшное. Пока мы никому ни в чем не отказывали. Но у нас почти всегда был прокатчик, и мы работали с той копией, которую он нам предоставлял.

На обложке: кадр из фильма «Сказка» Александра Сокурова