«Бумага» продолжает рубрику, посвященную городским окраинам, в которой автор паблика «
Спальные районы страны Oz» Игорь Антоновский рассказывает о том, как живется в местах, далеких от Думской, Невского и Рубинштейна.
«Падик» вместо парадного, чистая одежда на незнакомых подростках и одиночество в толпе, струящейся между огромными зданиями, — Комендантский проспект как место, где паблик MDK становится реальностью.
Иллюстрации: Екатерина Касьянова / «Бумага»
Мне часто приходилось слышать о том, что Коменда, район, примыкающий к метро и Комендантской площади, — это петербургская Москва. Здесь суетятся огромные массы не видящих друг друга, вечно спешащих людей, а дома настолько большие, что подле них перестаешь чувствовать себя частью муравейника и погружаешься в привычное одиночество.
Возможно, это и справедливо. Но, конечно, Коменда — в той же степени Москва, в которой Москва — это типичное лицо новой России, лицо России наступившего XXI века. У Коменды точно такое же лицо. И дело не в том, что живут тут в кредит, а по выходным ходят в торговые центры. И дело не в пластиковой молодости района и обилии точек общепита и прочих потребительских услуг. Достаточно приехать сюда в любое время суток, наметанным взглядом окинуть бесконечный людской поток и увидеть: на Коменде огромное количество подростков.
Он сказал: «Падик»! В Питере так не говорят! Всю жизнь же была парадка — наше питерское, родное. Про падик я впервые узнал в возрасте 25 лет, как раз из паблика MDK. И вот теперь слышу тут. Это Коменда
С 2003 года, за десять лет, численность Приморского района выросла более чем на 200 тысяч человек. Здесь было куда расширяться: на много километров в сторону Ольгина распахивались почти заповедные леса, выцветали под солнцем пустыри с редкой для Петербурга хорошей почвой, дышали некробиозом скотские могильники — на Парашютную ветер до сих пор изредка доносит смрадный запах тех мест. Эти территории и застроили, и заселили. В начале 2000-х сюда переселялись семьи, уже имеющие детей или обзаведшиеся ими уже на новом месте. И если вас занимает вопрос, кто сегодня среднестатистический подписчик
паблика MDK, поезжайте на Коменду.
Вот я иду по улице Уточкина к метро и за спиной слышу выходящих из «Перекрестка» подростков:
— Пойдем в падик, — говорит один.
Я содрогаюсь. Падик! ПАДИК! Он сказал: «Падик»! В Питере так не говорят, всю жизнь же была парадка — наше питерское, родное. Про падик я впервые узнал в возрасте 25 лет как раз из паблика MDK. И вот теперь слышу тут. Это Коменда.
Штаб-квартира этого поколения — «Кофе Хаус» у метро. Там, кажется, весь зал еще не перевалил за совершеннолетие, а официанты то и дело подходят к посетителям перетереть за общих знакомых. Из случайного разговора слышу, как один из таких официантов рассказывает компании, что перекантуется тут до осени, а затем пойдет в армию. Я озираюсь, пытаясь понять: «Кто они? Чем отличаются от нас? В них больше свободы?». Но так, наверное, рассуждает каждое выросшее поколение, глядя вниз, в новую молодость мира. Больше наглости и цинизма? Это тоже вечное. Больше искусственности, деланности, неправды? Но так думали и наши старшие братья о нас.
Мы одевались немного по-советски, не брезговали секонд-хендом. Жизнь под серым небом и сотни проблем, кроме забот о том, как модно одеться, делали нас чуть неопрятными. А ребята из этого MDK — первое поколение в чистой одежде
В прошлом году меня занимала идея документального фильма о веб-моделях. Я связался через знакомых с администраторшей одного из салонов, чтобы найти героев. С одним из таких парней, дистанционно удовлетворяющих иностранных гомосексуалистов, я и встретился в том самом «Кофе Хаузе» на Коменде. Не уверен, что ему уже исполнилось восемнадцать. Взгляд Великого Гэтсби, смазливое, почти андрогинное, ухоженное лицо, увесистые часы, как у патриарха, и вот еще — удивительно чистая одежда. И тут я вспомнил — когда мне было столько же, сколько этому парню, одна девушка сказала мне про иностранцев: мол, посмотри, вроде бы они одеты так же, как мы, но всегда очень чистые. Их одежда выглядит, словно они ее только что купили, а у нас все как будто уже ношеное-переношенное. Необъяснимо, но факт — мы одевались немного по-советски, не брезговали секонд-хендом. Жизнь под серым небом и сотни проблем, кроме забот о том, как модно одеться, делали нас чуть неопрятными. А ребята из этого MDK — первое поколение в чистой одежде. Мелочь, глупость, но правда: ухоженные девки с волосами только на голове, гопники в ярких куртках и зауженных спортивных штанах — блестяще черных, вопиюще черных — и в кепочках Obey. Я взглянул в окно и понял, что Коменда тоже очень чистая по сравнению с другими районами, несмотря на вечную для окраин толпу, ларьки и встречающиеся повсюду идиотские вывески.
Разговор не клеился. Будучи фаворитом некоего канадского старика, парень умудрился развести его не только на айфон, чистую одежду и практически безлимитные карманные расходы, но и на какой-то фольксваген, который подарил отцу. Парень чувствовал себя очень успешным. Его успех — в чистоте, в ухоженных идеальных девушках, которые,
по мнению фотографа Тихомирова, должны весить не больше 46 кило, отовсюду хорошо пахнуть, быть ухоженными и понимать юмор с MDK. Успех — в этом странном инфантильном позерстве. Влюбить в себя иностранца и выкачивать из него деньги, демонстрируя ему разные пакости через океан, — тоже неплохой стартап.
Коменда в той же степени Москва, в которой Москва — это типичное лицо новой России, лицо России наступившего XXI века
Вот они народились тут, в Приморском районе, — яппи на свэге, дети еще, интернет-бизнесмены, продавцы виртуальных задниц, виртуальных сисек… Мне было неловко: очевидно, он был успешнее меня и смотрел свысока. Конечно, я не спрашивал его о морали, к тому же понимал, что никакой документальной истории с ним не получится сделать. Он сразу объявил сумму, за которую был готов рассказать о своей жизни, и видно было, что от первоначальной ставки не отступит. У меня такой суммы не было. Я все же спросил его об увлечениях — оказалось, он играл в «Доту». У него была девушка, и она вполне нормально относилась к тому, что он засовывает в себя фаллоимитатор, сидя перед монитором с изображением далекого влюбленного старика по ту сторону океана.
Когда парень ушел, я взглянул на свою одежду. Недавно купил эту рубашку, наверное, в том же магазине, что и он, но как-то уже поизносился. Напротив меня сидели девушки и обсуждали тонкости секса в машине. Кажется, они тоже еще не окончили школы. Ветер за окнами мел Коменду, и она блистала в лучах едва пробивающегося сквозь таблетку облаков солнца. К столику подошел молоденький официант и, забирая счет, ехидно посмотрел на меня как на говно.
