«Бумага» продолжает рубрику, посвященную городским окраинам, в которой автор паблика «
Спальные районы страны Oz» Игорь Антоновский рассказывает о том, как живется в местах, далеких от Думской, Невского и Рубинштейна.
В очередной колонке: алкоголик и неудачливый актер, школьник и солидный бизнесмен — типичные персонажи и главные герои сериала про петербургский Манхэттен.
Иллюстрация: Катерина Касьянова / «Бумага»
И вот я придумал себе «Озерки» — несуществующий сериал про жителей моего любимого микрорайона, где, правда, никогда не жил. Кого-то я хорошо знал, кого-то видел мельком, разговаривал один раз. Сериал этот существует лишь в моем сознании, и герои стали уже бесконечно далеки от реальных людей.
Иногда я играю в него, подобно тому, как играл в сериалы в детстве, придумывая, что происходит со знакомыми взрослыми, как они взаимодействуют с ожившими игрушками, например, или с персонажами моих любимых фильмов и мультиков. Те детские сериалы забылись, но теперь у меня в голове иногда вдруг всплывает сериал «Озерки» и я придумываю сюжеты, переплетения, драматургию — как нечто свое, сакральное. Чем я не собираюсь делиться в виде сценария, но чем иногда в свободную минуту вдруг приятно занять мозг.
Озерки — идеальное место для такого сериала. Крупный микрорайон в конце синей ветки, где самое прекрасное, что может быть за городом, вдруг тесно соприкасается со спешащей куда-то лентой обыденности мегаполиса. Сами озера, горы, долины — кривоватые улочки во дворах — все предполагает тут какую-то кинематографичность, мифологию, сюжет.
Сами озера, горы, долины — кривоватые улочки во дворах — все предполагает тут какую-то кинематографичность, мифологию, сюжет
Лейтмотив сериала — параллельные миры — обратная сторона озер, озерное зазеркалье. Там, в Других Озерках, у героев уже воплотились в реальность мечты, они стали теми, кем хотели, но, кажется, у них все равно нету счастья. Заставкой сериала (так называемым адресным планом) являются, конечно, новые высотные голубые дома на Поклонной горе, которые встают над первым озером и отражаются в нем, напоминая Манхэттен. В утренней суете герои, не знакомые друг с другом, тянутся к метро, чтобы начать свой день. Очередную серию.
Вот, например, один из героев, тридцатилетний алкоголик: он родился тут, на улице Жени Егоровой, учился в школе, потом в колледже на Луначарского, не доучился, сменил множество работ — от грузчика в местных гипермаркетах до распространителя листовок у метро — недолго пропадал в сектантских лапах МЛМ, проигрывал душу в игровых автоматах, пытался торговать травой, был даже недолгое время водителем в фирме у знакомых брата — но потом устал от всего, забил, брал скромные деньги у матери или жил чем Бог пошлет ему и недобрым знакомым, мог и попрошайничать у метро, просто подходить к людям и просить десятку, если настроение позволяло или состояние вынуждало.
Я был случайно знаком с ним, встретился возле деревни художников и там, пока нам куда-то было по пути, он рассказывал мне про свою мечту. Он хотел дом у озера, в частном секторе, хотел семью и просто спокойную жизнь — но непременно тут, в Озерках. И в моем сериале у него все это есть. А он мечтает тихо спиться тайком от жены. На самом деле мечтает.
Новые высотные голубые дома на Поклонной горе, которые встают над первым озером и отражаются в нем, напоминая Манхэттен
Еще один герой — неудачливый актер, очень скромный, кстати, парень, от природы застенчивый, что, наверное, мешает ему сделать карьеру, подняться наверх. Каждый выход на публику для него — личное преодоление, и он вынужден подрабатывать аниматором и ведущим корпоративов. Его мечты — хотя бы сериалы. Да почему хотя бы. Он жаждет сериалов. Пусть даже самых тупых, пусть на НТВ. Но он уже герой моего сериала — пусть и у меня в голове. А в Других Озерках он играет доблестных ментов и зловещих бандитов и пропадает после съемок в местных «Иксах», он больше не застенчивый и скромный — он наглый и дурной, как, скажем, Алексей Панин.
Вот школьник, который мечтает стать крутым рэпером и не школьником уже, конечно, а 25-летним юношей: с поклонниками, девушками, наркотиками. В Других Озерках у него все это есть и ему действительно 25. Только жизнь кажется жуткой и однообразной, только изнеможенный организм неминуемо идет к смерти, а вся его мудрость — выпендрежный эгоизм, когда весь мир неправ и против тебя.
Или владелец одного из солидных домов в частном секторе. Суетящийся бизнесмен, который мечтает быть стариком где-то в деревне, возможно, даже тут. И вот в Других Озерках он действительно старик, он отчаянно пытается сохранить свою лачугу ближе к Коломягам, которую все пытаются купить, разрушить, отобрать. Он портит здоровье, кладет свою жизнь за Озерки.
Линии настоящих и Других Озерков развиваются параллельно и никогда не соприкасаются. Почти никогда.
Как и у каждого сериала, у «Озерков» случается рождественская серия. Наступает новогоднее утро. Озерки величественно спят, не обращая внимания на суету в гипермаркетах, на сгущение пробок на Энгельса, на странное предчувствие восторга, растекающееся по груди прохожих. Но что-то перепутывается во сне, вдруг на миг пересекаются миры.
Линии настоящих и Других Озерков развиваются параллельно и никогда не соприкасаются
И алкоголик, который отмечает уже пятый день не наступивший еще праздник, спрашивает десять рублей с трясущимися руками у мужика, спешащего к метро со стороны озер. И вдруг замирает. Он видит себя, аккуратно стриженного, с перепоя небольшого, конечно, но без рыхлого лица, водянистых глаз и судорожных движений грязных пальцев — но с такой же усталостью где-то внутри.
Актер, спешащий с утра в костюме Деда Мороза, ему предстоит работать всю ночь и он очень переживает: эти дети безумные, эти родители пьяные — какой позор — натыкается на свое тело, вывалившееся из «Иксов», совершенно бесчувственное и побитое.
Школьник, спешащий домой после бессонной ночи у друга в гостях за X-boxoм, останавливается возле спортивной тачки, в которой сидит, уставившись в одну точку, ощутивший всю бессмысленность бытия молодой рэпер.
И солидный бизнесмен чуть не сбивает на узенькой Афонской улице старика — спятившего и ворчащего себе что-то под нос. С минуту все герои смотрят на себя, воплотивших свои внутренние желания. Но потом расходятся, слегка пришибленные, не очень понимая, что произошло. И другие Озерки снова скрываются.
Я не знаю, как показать это в кино. Потому что Другие Озерки — всегда, конечно, будут казаться лучше настоящих, но увидеть их и почувствовать полноценно не дано человеку. И только в Новый Год, когда приходит осознание итогов, вся наша жизнь, обернутая в календарный отрезок, вдруг превращается в Другие Озерки — и оказывается, что нам тут было хорошо, мы понимаем это на минуту и в очередной раз жалеем, что не поняли именно в тот момент, когда хорошо и было.
И начинаются титры.
