В середине апреля петербургский Следственный комитет начал допрашивать жителей города, жертвовавших средства на избирательную кампанию оппозиционного политика Алексея Навального. Осенью 2013 года Навальный участвовал в избирательной гонке на пост мэра Москвы. По данным петербургского Фонда борьбы с коррупцией, следователи интересуются банковскими счетами и переводами, а в качестве свидетелей проходит 100 петербуржцев.
О том, что ищут следователи, «Бумага» узнала у недавно допрошенной 32-летней Екатерины Ивановой.
Екатерина Иванова
Сторонница Алексея Навального
Мне нравится то, чем занимается Навальный, его проекты и антикоррупционные расследования. Я отношусь к нему с большой симпатией. В 2013 году я узнала о том, что Навальный собирается участвовать в выборах мэра Москвы. Об этом сложно было не узнать: у меня тогда было больше свободного времени на чтение блога Навального и «Твиттера». Поэтому я и перевела Алексею немного денег. Даже неловко называть сумму, на самом деле — 300 рублей. Деньги я отправила всего один раз. Для меня те выборы были знаковым событием, и я просто не могла остаться в стороне. Так что история с поездкой в СК на другой конец города в понедельник утром после бессонной ночи произошла из-за 300, мать его, рублей!
Я понимаю, что выборы шли в Москве и что мэр Москвы, мягко говоря, мало влияет на жизнь петербуржцев, но я была убеждена, что победа на выборах такого оппозиционного политика откроет дорогу другим и хоть что-то изменит в устоявшейся вертикали власти.
Когда мне пришла телеграмма от следователей — это стало для меня большим сюрпризом. О том, насколько рутинна и обычна моя жизнь законопослушного гражданина, даже говорить неприлично, а тут такое! После получения телеграммы я позвонила следователю. Она сказала, что это касается моих карт и счетов. Поэтому мне стало страшно. Я подумала, что на меня за спиной оформили кредит, например, или объявились какие-то долги по старым кредиткам. Мысль о том, что это связано с Навальным, пришла мне в голову только на следующий день.
У меня на руках маленький ребенок — времени на «Твиттер» и СМИ совсем не остается. Я не знала про допрос 100 жертвователей, про то, что питерский Фонд борьбы с коррупцией помогает с юристами и прочее. Поэтому, когда мои опасения про Навального подтвердились, у меня гора с плеч упала — ведь это лучше, чем просроченный кредит. Единственное, что неприятно осознавать: у СК я теперь вроде на учете состою как сторонник Навального и оппозиционер.
Во время допроса все хотела задать вопрос: «Почему я?». Ведь и сумма невелика, и ребенок грудной на руках, но так и не решилась. Предполагаю, что сотню людей, которых они вызывали на допрос, выбрали просто случайным образом.
Когда мои опасения про Навального подтвердились, у меня гора с плеч упала — ведь это лучше, чем просроченный кредит
Следователь пристально расспрашивала про все имеющиеся на руках карты и счета, знаю ли я Навального, Константина Янкаускаса, Владимира Ашуркова и Николая Ляскина лично или виртуально. Спрашивала, кто из них кто и чем они занимаются. Откуда узнала про призыв (она именно так это называла: «призыв») перевести деньги. Про ближайшее окружение Навального и знаком ли кто-то из моего окружения с ними. Общаюсь ли я с ними через социальные сети. Особенно мне понравился вопрос про то, что я узнала интересного из блога Навального.
Первое, что мне пришло на ум, — расследование про Бастрыкина, но я ограничилась ответом, что если начну перечислять все, что узнала, мы тут неделю просидим. Еще следователь спрашивала про то, какой дома провайдер и кто еще пользуется домашней сетью Wi-Fi; сколько букв «т» писать в слове «твиттер» и адрес моего аккаунта в нем. Ну и, конечно же, она спрашивала, считаю ли я себя обманутой и не хочу ли написать заявление на Навального.
Единственное, что неприятно осознавать: у СК я теперь вроде на учете состою как сторонник Навального и оппозиционер
В принципе, все было довольно мило и быстро, особенного давления со стороны следователя не было. Единственное, были некоторые вопросы с подковыркой. Например, после моего ответа на вопрос, кто такой Навальный, следователь перечислила: оппозиционный политик, основатель Фонда борьбы с коррупцией и таки вставила «организатор незаконных маршей». Мне пришлось ее прервать, так как этого я не говорила, и внимательно читать свои ответы в протоколе допроса.
Уходя, я пожелала ей успехов в расследовании дела, она с улыбкой ответила, что это даже не ее дело. Думаю, это не столько следователям нужно, сколько тем, кто отдает им распоряжения.
Я никогда не причисляла себя ни к какой политической идеологии. Конечно, я понимаю разницу между демократами и коммунистами, либералами и консерваторами, но относительно себя политическими категориями не мыслю. Я не то чтобы активно протестую. И даже не была ни на одном митинге, хотя собиралась несколько раз. Я просто молодая мама, моей дочке десять месяцев, и я хочу, чтобы мой ребенок жил в процветающей России с современной медициной, хорошим образованием, независимой судебной системой, развитой экономикой и честными выборами. Этот список можно продолжать и продолжать, но и так все понятно.
