В Петербурге меняется климатический подрайон. Говорят, погода будет как в Грузии. Это правда?

Как изменится погода в Петербурге, правда ли что климат будет похож на армянский и грузинский и как перемены повлияют на уборку снега и потопы в городе? «Бумага» поговорила с Александром Карповым, кандидатом биологических наук и консультантом комиссии по городскому хозяйству.

— На заседании комиссий по городскому хозяйству и экологии озвучили, что Петербург сменил климатический подрайон с влажно-континентального на океанический. Согласны ли вы с этим утверждением и какие подтверждения этому видите?

— Изменение климатического подрайона можно проверить, сравнив редакции официальных документов о строительной климатологии. В них зафиксированы многолетние наблюдения базовых климатических параметров [температура и средняя месячная влажность воздуха, количество осадков, преобладающее направление и скорость ветра]. Эти таблицы регулярно правят на основании наблюдений прошлых лет, и они свидетельствуют, что сдвиг климатической нормы уже произошел и будет продолжаться.

Чтобы это подтвердить, можно сравнить строчку про Петербург в таблице за 1999, 2013 и 2020 годы. Но сдвиг климатической нормы касается не только Петербурга, а всей России: показатели изменились везде. Это особенно заметно там, где смещаются границы климатических районов, — по значению градусов, силе ветра.

В самом Петербурге температура растет быстрее, чем в регионе в целом, потому что мегаполис образует «остров тепла». С одной стороны, [это происходит] за счет массы каменных зданий летом, которые прогреваются солнцем и тормозят охлаждение. С другой стороны, в центре города плотность энергетических потоков, создаваемых человеком, сопоставима с потоком энергии от солнца.

Значительная часть используемой нами энергии рассеивается в виде тепла, поэтому в центре города человек повышает температуру на пару градусов и даже больше. Это тоже сдвигает климатическую норму определенной территории. На периферии и в районах, где малоэтажная и индивидуальная застройка, такого нет: там по-прежнему определяет погоду солнышко.

— Как будет выглядеть погода в Петербурге в ближайшем будущем? На заседании говорили, что климат океанического подрайона сейчас в Грузии, Армении и на Кубани. Действительно ли в Петербурге климат будет таким же?

— У нас будет в целом более мягкая и теплая зима, более поздняя осень — «второе лето». Лето, как ни странно, не становится более жарким (кроме августа), но на этом фоне периодически [наблюдаются] волны жары. Весна непредсказуемая: она может начаться как раньше, так и значительно позже.

В целом мы очень сильно зависим от Северной Атлантики, от температур океана в 2-3 тысячах километров от нас. Оттуда к нам может забросить и поток тепла, и снежную бурю в июне.

Климат не станет таким же как в Грузии или Армении, но он уже точно не будет привычно петербургским. Мои знакомые ландшафтные дизайнеры ищут различные декоративные решения и спрашивают, можно ли теперь сажать растения такого-то пояса. Сейчас многие виды из тех, что раньше было невозможно высаживать, уже выживают.

— С изменением климата прогнозируют также повышение уровня Финского залива. Это часть давнего разговора о повышении уровня Мирового океана. Известно ли о каких-то принципиально новых данных?

— По разным прогнозам уровень моря до конца столетия поднимется на метр. Наша дамба имеет высоту в 8 метров, и все наводнения, в том числе нагонные, она способна выдержать. Но у нас есть проблема остаточных наводнений: когда дамба закрывается, образуется закрытая лагуна. В нее через Неву наливается вода из Ладоги, которая заполняет лагуну, и уровень воды повышается.

Безопасный срок закрытия дамбы — примерно 2,5 суток. Теоретически за это время любой шторм должен прекратиться. Но изменение климата может преподнести сюрпризы: например, один шторм закончился — и тут же пришел другой. Если увеличится интенсивность штормов и их продолжительность, то при экстремальных условиях центральная часть Петербурга может быть затоплена.

Существует понятие аккумулирующей емкости лагуны — это площадь зеркала воды, умноженная на безопасную высоту подъема. То есть вода наливается в лагуну поверх существующей. Несколько факторов снижают эту аккумулирующую емкость.

Во-первых, это намывы: категорически нельзя засыпать залив для строительства, поскольку так сокращается площадь зеркала [лагуны]. Во-вторых, это подъем базового уровня Балтийского моря. Если он к концу столетия действительно поднимется на метр, то у нас уже не будет двух суток, а только день-полтора, после которых нас начнет затапливать.

Даже те наводнения, которые не достигают критических отметок, оказывают негативные разрушительные действия, потому что не все берега одеты в гранит. Начинаются размывы, затопления подвалов и инженерных коммуникаций. Также страдают объекты культурного наследия, парки и дворцы, расположенные по южному берегу Финского залива, и городская застройка, которая находится на Васильевском острове, Петроградке и в центральной части города по берегам. В результате изменения климата количество объектов культурного наследия, находящихся под угрозой наводнений, может существенно вырасти: со 135 сейчас до 520 после 2050 года и до 3,3 тысячи к концу века.

— Какие изменения в ближайшее время произойдут в экосистеме города?

— То, что происходит, будет сказываться на всех отраслях городского хозяйства. Некоторые вещи мы наблюдаем уже сейчас. Например, изменение зимы. Соответственно, должно быть изменение подхода к зимней уборке, но к таким зимам очень трудно приспособиться: две из них могут быть бесснежные, а затем неожиданно одна снежная.

Для городского хозяйства это оборачивается непредсказуемостью, которая заставляет увеличивать непродуктивные и неэффективные расходы. Для снежной зимы нужно закупать технику, а потом снега не будет, а она [техника] будет простаивать. Это должно привести к изменению системы управления с большей маневренностью.

Другой сюжет, связанный с благоустройством и температурами, — на нас наступает борщевик. Этому способствует повышение температуры и увеличение вегетативного периода. Вместе с борщевиком с юга наступают еще другие инвазивные виды. Впрочем, не только инвазивные и неприятные. Например, сейчас на всем Карельском перешейке наблюдается интенсивный естественный подрост дубов. Такого не было 30 лет назад. Прилетают «южные» виды птиц, насекомые, в том числе и кусачие, и те, которые поедают растения. Происходит сдвиг экосистемы, и это окажет влияние на городские зеленые насаждения системы озеленения, которая зависит от ухода человека (парки и бульвары), и на городские леса: там будет постепенная смена породного состава, вспышки новых вредителей и прочие изменения.

Еще одна известная и заметная проблема: абразия берегов. Финский залив довольно существенно «отъедает» землю. Так происходит, потому что [в Петербурге] поздний ледостав, в ноябре — декабре всё еще нет льда, и в период зимних штормов море разносит берега, подбираясь к застройке.

— А какие изменения предсказывают в будущем?

— Все описанные процессы измеряются десятилетиями. Сдвиг климатической нормы зафиксирован в масштабе 30 лет. Прогнозируемые изменения тоже медленные — на 50–100 лет вперед. Но дерево в городе тоже живет лет 50–100 в зависимости от ухода, и здания стоят столетиями. Сейчас мы должны уже учитывать всё это и работать на перспективу.

Сдвиг климатической нормы заставит город приспосабливаться в такой последовательности: благоустройство, ремонт, капремонт, стройка. В качестве экстремумов нам обещают сильные ураганные ветры, а это должно привести к пересмотру и технологий содержания деревьев, которые внезапно падают при ураганах, и уличных конструкций — дорожных знаков, светофоров, рекламных щитов, — и фасадов домов, которые тоже являются объектами благоустройства: всё, что плохо закреплено на фасадах, будет повреждаться сильными ветрами.

Из-за жары, осадков, ветров появляются вопросы: насколько конструкции фасадов это выдерживают и будут выдерживать в будущем? На жару люди реагируют кондиционерами, а в идеале вентиляцией. Это проблема текущего ремонта, а в перспективе и капитального.

Кроме смены климатических подрайонов речь идет и о сопровождающем эти климатические изменения росте экстремальных явлений, к которым города могут быть неприспособлены. Довольно критическим является сейчас увеличение интенсивности ливней. Наша почва плохо впитывает воду, она влагонепроницаемая, глинистая. Интенсивность ливней растет, и вместе с этим растет площадь запечатанных почв. Ливневки уже не справляются с количеством принимаемых осадков, а тут еще почва, которая тоже их не принимает. [Это вызывает] высокое стояние грунтовых вод, что является большой проблемой для Петербурга.